Суета сует - Борис Курланд
Письмо в зеленом конверте из грубой бумаги Анатолий получил от неизвестного адресата, вместо марки красовался размазанный штамп. Прочитав напечатанный текст с приглашением явиться по такому-то адресу в Тель-Авиве, выбросил письмо в мусорное ведро.
Через несколько дней на улице к нему подошел незнакомый мужчина в солнечных очках и бейсболке. Не счел нужным поздороваться.
– Анатолий Введенский? Мы послали тебе приглашение явиться на собеседование. Выбросил? Почему? Ладно, мы пошлем еще одно. Явишься по указанном адресу. Это в Тель-Авиве.
Анатолий сидел напротив того мужчины, который вблизи оказался молодым человеком, почти ровесником.
– Я сотрудник органов внутренней безопасности, вкратце Шабак. Слышал о такой организации? Аналог КГБ, ФБР. Не пугайся, никто тебя ни в чем не подозревает. Мы выборочно проверяем новоприбывших в страну. После того как русским приоткрыли ворота, они стараются засылать сюда агентов под видом потерпевших сионистов, жертв финансовых махинаций, отсидевших в лагерях, простых евреев, жаждущих поселиться на исторической родине. Вот ты, к примеру, почему решил эмигрировать?
Мужчина задавал вопросы как бы невзначай, по ходу разговора. Сотрудник Шабака сидел за чистым столом, на котором не было ничего, кроме листка бумаги и карандаша, которым допрашивающий время от времени делал пометки. Следовательно, весь разговор записывался на пленку. Вопросы о школе, друзьях детства, увлечениях, кого приглашал на дни рождения, какие передачи любил смотреть по телевизору, фильмы, увлекается ли фантастикой и литературой о шпионах. Расскажи о произошедшем с отцом, если можно поподробней. По какой статье Уголовного кодекса ему предъявили обвинение, виделись ли они после ареста? На какие деньги жили до отъезда в Израиль? Откуда у матери деньги на оплату учебы и отказа от гражданства? Ведь речь идет о больших суммах. Вспомни, возможно, ты делился с приятелями новостями зарубежных радиостанций, слышал от других высказывания против советской власти, тебя вызывался в милицию за плохое поведение, пытались завербовать в органы.
– Мы дополнительно вызовем тебя через несколько недель, надо выяснить еще несколько деталей. – Мужчина протянул несколько купюр: – Деньги на еду и проезд домой.
Анатолий купил в киоске фалафель и уселся на скамейку, несколько раз прокручивая в голове вопросы и ответы. Никитин и его команда проделали хорошую работу, почти все темы были тщательно проработаны на секретной квартире, иногда он предугадывал следующий вопрос. Никаких ошибок, паузы в нужных местах, время на обдумывание ответа, выражение лица, кивок головой, пожимание плечами. Школа Станиславского.
Беэр-Шева. 1975 год
Исаак Шпак и Анатолий
– Подработать желаете, молодой человек? – обратился к Анатолию мужчина с портфелем под мышкой, на макушке соломенная шляпа, за круглыми очками, посаженными на нос-картошку, виднелись точки глаз. – Позвольте представиться, Исаак Шпак из почтенного города Харькова.
Шпак по-старомодному приподнял шляпу, взгляду Анатолия открылся потный лоб, изрезанный глубокими морщинами, редковатые волосы, прилипшие к влажной лысине.
– Я работаю в местном отделении рабочей партии «Маарах», платят мало, но и работа нетяжелая. Хожу по домам, разъясняю новым иммигрантам текущую обстановку в стране, внутреннюю и внешнюю политику правительства, проблемы экономики. Убедить голосовать за правящую партию на ближайших выборах. Короче, пропаганда, чтобы набрать дополнительные голоса на ближайших выборах.
Анатолий удивлено воззрился на партийца:
– Но у меня нет ни малейшего понятия в политике. Иврит я только недавно начал учить в ульпане, коренные израильтяне меня на смех поднимут.
– Пойдемте со мной, штаб-квартира находится в двух шагах отсюда.
Штаб-квартира на самом деле оказалась частью большой комнаты, разделенной выцветшей ширмой, в прошлом реквизитом местного театра. Под черно-белыми портретами Голды Меир и Ицхака Рабина в простых рамочках смуглая девушка с заметным на лице старанием указательным пальцем выбивала текст на пишущей машинке.
По ту сторону ширмы женский голос, не жалея голосовых связок, на одном дыхании честил невидимого собеседника:
– Ты мне сказал квартира в полном порядке, а что я получила: кран в ванной течет, окно в спальне не открывается, свет постоянно замыкает, три раза вызывала электрика менять пробки, ночью встала в туалет – в темноте наткнулась на дверь, посмотри, какой синяк на лбу, мороженое в морозилке растаяло.
Мужской голос удачно вклинился в секундную паузу – говорящей нужен был воздух, чтобы продолжать.
– Геверет Светлана, будет беседер, харашо, промисс…
Исаак помахал шляпой, разгоняя застоявшуюся жару:
– Это Света, аптекарша, закатывает Хаиму скандалы через день, душу ему вымотала, но молодец – своего добьется.
– Хаим?
– Посредник, сдал ей квартиру, вот она ему покоя не дает. – В голосе Шпака прозвучало восхищение. – Здесь в Израиле так и надо: если не требовать – ничего не получишь, всего надо добиваться силой, бюрократия жуткая.
Из-за ширмы вышла молодая симпатичная женщина с разгневанным лицом, увидев Шпака, хитро подмигнула ему:
– Придурок, думает прокатиться на халяву, если бы перетрахалась с ним, давно все починил, сын верблюда, – гневно выпалила она, покидая помещение.
Вслед за ней вышел «сын верблюда», кудрявый низкорослый парень, буйная поросль на груди пробивались через небрежно застегнутую рубашку. Он бросил быстрый взгляд на девушку за пишущей машинкой:
– Малка, письмо к адвокату готово? У меня встреча с ним через полчаса – подписывать договор.
– Заканчиваю, – огрызнулась девушка, – последняя строчка.
– Давай быстрее!
Телефон за ширмой зазвонил.
– Пять минут, не больше. – Хаим исчез за ширмой.
– Как видите, у нас здесь весело. – Исаак развел руками. – Партия двадцать лет при власти, а денег снять нормальное помещение не хватает. Ладно, я привык. Присаживайся.
– Что надо будет делать?
– Для начала просмотрим список новоприбывших, он почти каждый день пополняется. Потом пройдемся по квартирам, для начала ты слушай меня, запоминай, а потом сам будешь работать. Чтобы не забыть… – Шпак показал бумажку с напечатанными буквами: – Это копия бюллетеня, точно такой же надо бросить в урну. Агитируй, как в России, обещай золотые горы, помощь в трудоустройстве, денежные ссуды, перевод документов. Здесь партий больше, чем людей. Рабочая партия, Ликуд, арабы, религиозные, коммунисты. Бен-Гурион метко заметил, что каждый израильтянин считает себя главой правительства и точно знает, что надо делать в экономике и обороне.
– Но я иврит совсем не знаю.
– И не надо, мы работаем в русской сфере, зачем тебе иврит. Только имя поменяй на местное, для большей кошерности. Вместо Анатолий назовись по-другому, Натан например. Подходит?
– Не очень.
– Спросим Малку, родители привезли ее в Израиль в пятилетнем возрасте из Ирана. У них в семье полный раскол: отец за Ликуд, мать за рабочую партию, старший брат стал религиозным, учится в Иерусалиме в ешиве, одна из сестер сбежала к бедуину, а тот живет еще с двумя женами.
Девушка наконец-то убрала палец с клавиш пишущей машинки, отчего в комнате сразу установилась тишина.
– Натан красивое имя, – сказала она. – Почему тебе не нравится? Как иначе тебя зовут? Толи, Толия… Таль! Подходит? Вон ты какой свеженький, как утренняя роса.
Света и Анатолий
Кира послала Анатолия в аптеку. У Алона два дня держалась высокая температура, малыш надсадно кашлял, разбрызгивая слюни, точечная сыпь на коже напоминала пятна на мухоморе. В аптеке пришлось ждать в очереди. За стеклянной стойкой аптекарша одновременно принимала рецепты, доставала лекарства с полки, ругалась с кем-то по телефону и делала выговор пожилой женщине:
– Геверет Зинаида, я вам уже говорила, что против запора надо принимать «Лаксатив», а вы что взяли? «Иммодиум». Конечно, у вас не будет туалета. Правильно: оба лекарства – таблетки белого цвета, вас в школе не учили читать? Я вам на русском языке написала на упаковке: «от запора» – большими буквами. Жалко, задницу не нарисовала с пробкой от шампанского.
Анатолий протянул рецепт, аптекарша, не поднимая глаз, достала с вертушки пластмассовую бутылочку с порошком красного цвета, добавила дистиллированную воду до уровня, обозначенного полоской, и несколько раз взболтала.
– Три раза в день по чайной ложке.
– Спасибо.
Аптекарша подняла голову и посмотрела на Анатолия, вблизи он увидел зеленоватого оттенка зрачки и маленькую родинку над верхней губой.
– Что вы так на меня смотрите, мы с вами знакомы?
– Хаим
